Почему-то Ловец полагал себя 'не от Мира сего', 'мало полезным'. 'Мало полезным' для Чего или Кого?!  Отчего он мучался неясным сознанием самонеудовлетворенности? По каким-то признакам Ловец  решал, что мало пригоден и мало полезен для современного Общества и Людей.  Он не находил себе реального, по его мнению, ПРИМЕНЕНИЯ. Создав не плохие 'секции' или, вернее сказать, 'общества' атлетизма и преданные коллективы ребят, сам добившись в городском клубе культуризма хороших успехов, которые должны были  стать и стали для других сверстников трамплином к высшему профессиональному мастерству, смыслом жизни и их общественной занятостью, не плохим 'куском хлеба', наконец, Ловец вдруг отошел от всего этого. Тоже самое повторилось и с клубом подводной археологии. Ловец добился уважения, признания и поддержки профессионалов от Науки. Перед ним уже маячила красивая 'карьера', ему предлагали легализовать достигнутое и даже открыть в МГУ у океанографов, под него и еще нескольких 'фанатов', маленькую группу со спецификацией 'подводная археология'. Нечто, вроде лавров будущего 'Кусто', загрезило на горизонте: Словно 'на всем скаку',  Ловец остановился.  Так было и с 'Йогой'. Постигнув уровень знаний суггестии, Ловец потерял интерес к могуществу йогов.

      В детстве он хорошо рисовал и лепил. Друзья родителей намекали  им, что неплохо бы направить мальчика по пути художника, артиста. Все так и осталось нереализованными возможностями, хотя Ловец, периодически, лет до 30, испытывал вдруг жадные позывы к рисованию и рисовал, рисовал с удовольствием.

       Его 'замирания', 'остановки', напоминали удивительное поведение бойцов 'У-шу', когда те, в моменты пикового напряжения сил и максимальных ускорений тела, ослаблявших самоконтроль и контроль за окружающими событиями, вдруг  уподоблялись каменным изваяниям, полностью замирая на доли секунды, чтобы, поразив таким невероятным поведением противника или неблагоприятные внешние Силы, отдать все свои аналитически способности для мгновенной оценки реальной ситуации, для выбора правильных последующих действий, для устранения близкой и еще неведомой опасности, для внезапной смены направления и методики атаки!     Что-то каждый раз смущало Ловца, отвращая его от выбранного Пути. Он чувствовал, что уходит от чего-то более важного, являющегося скрытым от него, пока еще, Смыслом его Жизни, что это только подготовительные и несамостоятельные этапы, как элементы какой-то гигантской Мозаики, на которых не стоит зацикливаться и на которые не стоит разменивать всю Жизнь, даже за возможные Блага.  Кроме того, сама Общественная Система, полагавшаяся Ловцом органически родной, исподволь, постоянно намекала ему на нежелательность, никчемность таких урезанных и профанированных форм общественной и научной деятельности, давая понять, что поддержки с ее стороны не будет, а возможно и противодействие. Добиваясь чего-либо, Ловец каждый раз вынуждал Систему к уступкам, но и сама, 'родная' вроде бы, Система не соответствовала Цели Ловца. Для настоящего дела требовалось нечто Титаническое: - сначала изменить саму Систему. В современной ему 'Утробе', в лучшем случае, ему было гарантировано много 'Борьбы', 'Шума' и 'Возни', титул некоего 'мессии' от бодибилдинга, Йоги или Океанографии. Возможно, к нему прилепилась бы 'лэйба' до конца непризнанного художника-творца, как это случилось с его дальним-дальним родственником Рубо - баталистом и монументалистом. Ловец категорически признавал в Искусстве только 'Реализм' или Символический Реализм, а это уже стало 'прошлым' в современном 'гнилом' бомонде.

Так, что же происходило с Ловцом Пузырей? Вот она- загадка Сфинкса! 

    С 7 лет и до 11 Ловец Пузырей просто 'пожирал-ГЛОТАЛ' книги, чем весьма расстраивал своих родителей и отца особенно. Никому было невдомек, что маленький 'жрец' своеобразно оправдывал происхождение этого 'маркера'. 'Жрец' тот, кто причащается 'божественной плотью' т.е. Разумом-Знанием.  Сейчас уже стало понятно, что Ловец находился все детские и юношеские годы в состоянии, которое можно и нужно назвать 'ботос-глубинный, бесконечный' или 'потос'.

 Краткое отступление:

'Pothos is the Greek word for 'longing', a divine power (daimon)'. Согласно одним мифам, Pothos (почему-то переводят как 'тоска'?) и его братья Eros (любовь) и Himeros (желание ?) были сыновьями  Зефира-Zephyr. Тем не мнее, согласно афинскому философу Платону, Himeros и Pothos были сыновями Эроса-Eros-Эрика. Skopas, современник Платона, создал статуи  Эроса, Химероса и Потоса, выставленные в святилище Афродиты в Мегарах.  Имя Бога Потоса, позднее,  странно слилось с именем Алкесандра Македонского. Полагают, что именно Потос, тоска по постижению Мира, подвиг юного царя к походу в Малую Азию и вел его всю жизнь далее. Более того, древние считали, что все портреты Александра Великого сделаны в духе Потоса.   Неоплатоник Плотин полагал жажду к Знанию и всему Лучшему, Прекрасному (азиатское слово 'бют'), заслугой Потоса.  Слово также используется, когда описывают цветы Delphinium, которые помещали на могилах.  

Согласно Валентину 'божественные сущности-чувств' зарождались соответственно:

Ботос-Бутиос-Глубина зачинатель первой декады и является сыном Слова и Жизни,внуком Сознания и Правды, правнуком Бутос-Глубинного-Мудрости-Полноты и Сиге- Идеи-Тишины.

  Древние греки назвали Ботосом-НЕДОСТИЖИМЫМ состояние 'ожидания чего-то особенного, необычно важного' или 'приближение к Божественному Знанию', присвоив это имя, Потос, одному из триады Богов, самому непостижимому и волнующему. Не даром его ассоциировали со : Смертью! Потому, что 'Himeros представлялся как желание к чему-то, что было в пределах человеческого постижения, а Pothos был тоской по неосуществимой цели, так как объект или цель этой тоски могла бы быть достигнута только в лучшем, более совершенном мире.'         

      Не удивительно, что Ловец уже в детстве зачитывался утопическими романами, начиная с Платона, что определило его отношение к современному обществу и породило в душе ребенка ранний Потос.  Ловец, подобно Pothos Longin или Падеру- Пантеру Лонгину,  упивался 'кровью' Бога Бабиля-Книги. Буддисты полагают, что в таком состоянии человеку обязательно требуется 'духовный учитель', способный помочь ему 'состояться'. Много позднее, Ловец еще раз убедился, что Ботос так и не покинул его даже в зрелом возрасте, являясь скрытой сутью, стержнем его души. Ботос вскрыл и высвободил в нем особую  методику  мышления - АНАГОГИЮ, дополненную КАТАЛОГИЕЙ. Так называли древние язычники, сицилийцы-греки, необычные формы мистерий в Храме Венеры Эрикины и ее мужа Бута на  горе Этне.  Удивительно, что Анагогия у католиков, да и под другими названиями у мусульман с иудеями, есть постижение высшего смысла сакрального Слова или Бога. С раннего детства Ловец относился к Слову как к Могучему Существу и старался тщательно взвешивать, что произносит и как. На уровне подсознания он ощущал опасность не только ранить человека неосторожным словом, но и даже сбить с толку.

    У Ловца не было своего Гуру. Он  его заменил книгами, издаваемыми в Советском Союзе. Для ребенка отроческих лет Ловец читал чудовищно много и необычно - это не были сказки, которые он иногда читал более под давлением старших (уже ради 'научного' интереса Ловец стал читать сказки лет в 14), а серьезная литература всех уровней: художественная, научно-популярная, справочная и т.д. - доступная взрослым. Но читал он странно выборочно, словно искал НЕЧТО. Результат был для Ловца плачевным. Этот строго контролируемый и идеологически отфильтрованный   книжный суррогат 'научного опыта' поверг его в состояние эйфории, многообещающих недомолвок, обволок Сознание 'своими одеждами' и покорил своей схожестью с его собственным генетическим архетипом. Убаюканный профессионально состряпанной сладкой полу-ложью, Ловец тогда так и не нашел без Учителя или чужой подсказки ту истинную Суть-Сущность, что искал, не смог ясно сформировать Смысл Своей Жизни. Розоватая кашица благостных идеологических клише и 'подсказок', богато сдобривших прологи и эпилоги книг, вступления и введения, авторские ремарки, в купе с мощным идеологическим прессом коммунистического Государства и не такой уж плохой реальностью, как вам сегодня это подают капиталистические политологи, нежно убаюкивали  еще детский  и юношеский Разум, базировавшийся на близком социализму психотипе общинника.

     Довольно долго Ловец безотчетно верил Слову Старших, как и полагалось человеку патриархального склада характера. Хуже всего, что рядом не было духовно созревшего 'предка'. Очень жаль, а ведь дедушка Теодор в 1914 году окончил 'духовную семинарию' в Молодечно.

Семинария в Молодечно. До 1811 года дворянское училище,  затем надолго закрытое.

    В 1812 г. началась война между Россией и Францией. Наполеоновские войска дважды прошли через местечко: в июне 1812 г., когда наступали на Москву; и в ноябре, когда отступали от неё. После переправы через Березину, около Борисова, Наполеон спешил в Молодечно, чтобы обогнать русские войска и первым войти на Старовиленский тракт, по которому открывалась прямая дорога на запад. Император остановился в Молодечненском замке, а остатки  его некогда Великой армии  в местечке около замка. Здесь, в замке, Наполеон продиктовал свой последний 29 бюллетень, в котором снял с себя полномочия главнокомандующего. Той же ночью он тайно оставил армию, убежав в Вильно. Под Молодечно 21-22 ноября 1812 г. состоялась последняя крупная битва между наполеоновскими и русскими войсками, в результате которой был разбит французский корпус маршала Виктора. Есть что-то таинственное в том, что люди с фамилией Rouboud - Raubout тоже принимали участие в тех событиях, а прадед Ловца, согласно единственному 'куцему' источнику, выходец из Вильно.

     Но ни один дед не дожил до рождения Ловца и тем более прадед. Отец же пропадал девять месяцев в году в море, да и не думаю, что он мог помочь ребенку в том Поиске. Он был хоть и большим умницей, но очень 'Земным Человеком'. Ботос и Сомнения в правомерности своих действий никогда его не мучили. Счастливец! Он всегда знал что хотел и, не стремясь к большему, добивался этого.